Хрустальное сердце - Страница 13

Это было неизлечимо. Ленка была вынуждена либо сдаться и выйти замуж за одного из «мальчиков», либо терпеть ежеквартальные экзекуции. Она выбрала второе — и не прогадала. Очередным мальчиком из хорошей семьи оказался единственный сын давней матушкиной приятельницы Илья Владимирович Свешников…

Вот какие вензеля выписывает иногда судьба! Кто бы мог подумать, что такой мужчина нуждается в услугах свахи?

Ленка и не думала. По уже заведенной традиции перед судьбоносной встречей она не стала ни краситься, ни наряжаться, под неодобрительное ворчание мамы влезла в старые джинсы, прошлась пятерней по взъерошенным волосам. Когда в дверь позвонили, нацепила на лицо кислую улыбку и пошла открывать «дорогим гостям».

Она едва не грохнулась в обморок, когда за: спиной хрупкой, моложавой женщины, видимо, той самой старинной маминой приятельницы, разглядела Свешникова. Он улыбнулся Ленке широкой, отнюдь не смущенной улыбкой, сунул ей в руки торт, протянул сияющей от удовольствия Антонине Петровне букет роз, рассыпался в галантных комплиментах и даже к ручке приложился. Только к маминой, Ленкины руки были заняты тортом, и ей вдруг стало интересно, как бы поступил великолепный Свешников, окажись они свободны?

— Леночка, ну что же мы гостей дорогих на пороге держим?! — Мама незаметно ткнула ее локтем в бок. — Приглашай Илюшеньку в гостиную, а мы с Анной Станиславовной пока бутербродиков нарежем.

Анна Станиславовна улыбнулась Ленке доброжелательной улыбкой и вдруг озорно подмигнула. От удивления Ленка чуть не выронила торт. Она даже не слишком сопротивлялась, когда Илюшенька увлек ее в гостиную.

У него были крепкие и горячие пальцы, Лена чувствовала их тепло сквозь тонкий трикотаж свитера. От этого тепла, а еще от таких интимно-панибратских прикосновений она окончательно растерялась. Стояла посреди гостиной с тортом в руках и глупо хлопала ресницами.

— Здравствуйте, Елена Ивановна, — сказал Илюшенька насмешливо.

Ого, а он, оказывается, выучил ее отчество!

— Здрасьте, — выдавила она из себя.

— Милая у вас мама.

— И у вас тоже.

— Ну, это только с виду, — Свешников улыбнулся. — Вообще-то, она очень решительная. Если уж что-нибудь вобьет себе в голову, то все, не отвертишься. Вот, говорит, познакомлю тебя, Илюша, с дочкой своей давней подруги, Леночкой Селецкой. Славная такая девочка, умненькая, учительницей работает…

Под внимательным взглядом его ярко-синих голливудских глаз Ленка покраснела. Так он, оказывается, знал, с кем его будут знакомить! Знал — и все равно пришел. Наверное, решил поиздеваться над ней, глупой гусыней. Потом небось смеяться будет над тем, как она к нему сваталась! От этих мыслей ей стало горше некуда. Ленка даже разозлилась. Она всегда злилась после того, как пугалась или расстраивалась. Такая вот у нее была защитная реакция.

— Могли и не приходить! — с вызовом сказала она и швырнула торт на стол.

Бросок получился красивый, но неточный, торт заскользил по столешнице и с противным чавканьем плюхнулся на пол, прямо на любимый мамин ковер. Ленка закрыла глаза, досчитала до пяти, чтобы успокоиться, а когда открыла, Свешников был уже совсем близко — только руку протяни. Он смотрел на нее сверху вниз со смесью удивления и интереса, словно видел впервые в жизни.

— Вам не понравился торт? — спросил вежливо.

— Понравился, — Лена отошла на безопасное расстояние, присела над раскрывшейся от удара коробкой. Мама будет ругаться. Этот ковер ручной работы она привезла еще в девичестве из Самарканда и очень его любила. А тут — жирный торт!

Мысли об испорченном ковре помогли ей отвлечься от Свешникова. Она вздрогнула, когда над ухом послышался вкрадчивый голос:

— Не расстраивайтесь, Елена Ивановна, ковер мы сейчас почистим.

Мы?! Он собирается чистить с ней ковер?! Ленка так удивилась, что даже злиться перестала. А Свешников уже закатывал рукава свитера.

— Несите веник и совок, — командовал он тем же тоном, каким раздавал распоряжения на педсоветах — начальник, понимаешь ли…

В комнату вошли мамы, увидели детей, копошащихся под столом, несказанно обрадовались.

— Что у вас случилось? — весело спросила Анна Станиславовна.

— Да вот, — Свешников поднялся на ноги, виновато посмотрел на Ленкину маму и произнес покаянно: — Антонина Петровна, мне нет прощения, я испортил ваш замечательный ковер. Я очень неловкий. Леночка так расстроилась…

«Леночка расстроилась». Надо же…

Мама вдруг повела себя удивительным образом — ласково посмотрела на Свешникова и легкомысленно махнула рукой:

— Дети, не переживайте! Бог с ним, с этим ковром! Новый купим. Сами-то не перепачкались?

Свешников осмотрел Ленку с ног до головы, словно перепачкаться могла только она одна, сказал скромно:

— Нет, Антонина Петровна, все в порядке. Я сейчас все уберу.

Вот какой он, оказывается, джентльмен! И вину на себя взял, и убирать собирается. Ленка скептически фыркнула. А ведь непрост Илюшенька. Ох как непрост!

Коверная возня продолжалась минут пятнадцать. Оскорбленная Ленка в процесс не вмешивалась, предоставила Илюшеньке возможность отдуваться самому. А он и отдувался, причем, как ни странно, с видимым удовольствием. И за накрытым столом продолжал ухаживать за дамами и одаривать комплиментами всех троих. Как говорится, всем сестрам по серьгам.

Матушки тоже чему-то радовались, переводили полные умиления взгляды с Илюшеньки на Леночку, переглядывались, перемигивались. А Ленке все больше казалось, что она очутилась в самом центре какого-то коварного семейного заговора. Она еле дождалась конца обеда. Невыносимо хотелось курить. Вот уйдут «гости дорогие», и она сразу же покурит. И не важно, что мама будет ругаться. Надо же ей как-то стресс снять! И потом, ей уже двадцать пять. Раз до замужества доросла, то уж до курения и подавно…